Моя история началась много лет назад, когда я, простая девушка из Белорусской глубинки, приехала на учебу в Москву и встретила здесь будущего мужа. Он сразу расположил к себе, продемонстрировав серьезные намерения: говорил, что готов и хочет на мне жениться и родить двоих-троих деток. Так и произошло. Сразу же после замужества и появления на свет первой дочери, муж отправил меня в «вечный» декрет, решив, что нашей семье достаточно будет одного кормильца, а детям нужна мать.

Справедливости ради, стоит отметить, что зарабатывал он неплохо: юрист с многолетним стажем, зам. гендиректора крупной столичной инвестиционной компании, он имеет безупречную репутацию и очень ей дорожит. Внешне все выглядит так, как будто я по своей банальной женской прихоти ушла от идеального семьянина и образцового отца, однако реальное положение вещей указывает на обратное.


Примерно с января 2019 года муж начал вести себя очень подозрительно: хронический трудоголик, он вдруг начал уделять много времени детям, возить их с собой в разные места и периодически демонстрировать при них пренебрежительное отношение ко мне, унижать меня, говорить обо мне плохо. Теперь из его уст частенько можно было услышать фразы из разряда: «Наша мама – это зло, от которого нужно избавиться».

Я подозревала неладное, но активных действий не начинала. Уже в феврале муж полностью отключил меня от финансов, а поскольку я много лет нигде не работала, это сильно сказалось на моих возможностях в содержании детей: я не могла купить им еду и вывести их прогуляться никуда, кроме детской площадки. Следующим шагом стал переезд к нам свекрови, которая вступила в прочную коалицию с сыном и вслед за ним стала унижать меня и называть «никчемной матерью».

Далее муж просто выставил меня из дома и ограничил в возможности видеть и воспитывать детей, предложив подписать мировое соглашение, согласно которому дети остаются жить с ним. Навязывая эти условия, угрожая психиатрической экспертизой и запугивая, он всячески дает мне понять, что мое решение судиться с ним будет для меня невыгодным и равносильным поражению: он выиграет суды, упрячет меня в психиатрическую лечебницу или вовсе обвинит в наркомании.

В качестве доказательства своей решимости довести расправу со мной до конца, в июне этого года он вывез детей за 4000 км из Москвы, на родину своей матери. С тех пор детей я практически не вижу и не слышу. В связи с резкими изменениями в жизни, мне пришлось экстренно искать работу, адвоката, подавать на развод и искать жилье.

Сейчас я вынуждена жить в кризисном центре, так как у меня совершенно нет возможностей вести войну за детей в правовом поле, нет денег и поддержки. Мои дети все лето провели в изоляции от мамы, в семье отца, где каждый считает за достижение обвинить меня в произошедшем, говоря, что развестись с таким прекрасным мужчиной было моим решением и что теперь винить во всем я могу только себя.

На день рождения старшей дочери, 26.08.2019 мне удалось увидеться с детьми, встреча потрясла меня до глубины души. Средняя дочь была очень грустная – погас задорный детский огонёк в глазах. Младший сын сразу побежал ко мне. Он спрашивал: «Мама, а ты больше не уйдёшь?» А у меня сердце кровью обливалось. Я не могла сказать ему правду, он ее не поймет. На протяжении всей нашей встречи рядом постоянно был муж и «пас», о чем я общаюсь с детьми. Я видела, наколько сильно дети запуганы и затравлены и боятся что-либо сказать - например, по какому адресу живут. Муж приставил к детям охранника – боится, что я их украду.

Такова моя реальность: моих детей охраняют от собственной матери. Муж выключил их телефоны, они недоступны. До этого, когда они были в Сибири, общаться с сыном и дочерями можно было только по громкой связи. И то только в те редкие моменты, когда я до них чудом дозванивалась. По какому адресу сейчас проживают мои дети - мне неизвестно, как неизвестно и то, когда я в следующий раз смогу увидеть и обнять их.

Сейчас я живу в ожидании суда и постоянном страхе за то, что мой муж – опытный юрист с ресурсами и связями, отсудит у меня детей и лишит меня возможности не просто их воспитывать, но даже видеть. Он прекрасно знает, что в России нет закона о семейном киднеппинге, и понимает, что за такое поведение, которое он демонстрирует по отношению ко мне сейчас, ему ничего не будет. Вот только он почему-то не задумывается о том, что психика детей будет искалечена навсегда.